семейные тайны… Как-то так. Но, кстати, она подчеркивала, что для ребёнка единственным отцом останется её муж. То есть, против твоего общения с сыном она ничего не имеет, но папой Ваня будет звать только Данилу.

Услышав какое-то движение, они обернулись на дверь и увидели поражённую этим известием Галинку. Она стояла в дверном проёме, и глаза её были совершенно ошалевшими.

– Ванечка… Разве он – не сын Дани? – вырвалось у неё беспомощно и жалко.

– Между прочим, подслушивать неприлично, – пристыдила её Анжела, но Белецкий перебил бывшую жену, обратившись к Галинке с удивлённым вопросом:

– А что такое? Разве ты с ними знакома?

– Извините… – пробормотала Галинка. По выражению её лица читалось, что эту новость требовалось переварить. Взгляд её был совершенно отстранённым, словно она находилась не в больничной палате, а за много-много километров отсюда, причём совсем с другими людьми.

– Извините, я попозже зайду…

Оставив на тумбочке пакет с едой, она всё так же заторможенно вышла, прикрыв за собой дверь.

– Что это с ней? – удивилась Анжела. – Что её так поразило?

– Понятия не имею, – Белецкий смотрел на дверь тревожным взглядом, словно собирался вот-вот вскочить и побежать за Галинкой следом. Впрочем, бывшая жена не умела долго сосредотачиваться на чужих проблемах, поэтому вернулась к той теме, которая волновала её сейчас больше всего.

– Послушай-ка! Быть может, теперь, когда доказано, что твоя бездетность – это миф, нам удастся убедить Дашку в том, что ты – её родной отец?

– Что и говорить, тебе эта ситуация была бы очень выгодна, – покачал головой Белецкий. – Ты же привыкла выглядеть в глазах общественности этакой жертвой, которую я, подлец и бабник, бросил одну с ребёнком. А теперь получается, что все эти годы этот негодяй воспитывал неродную дочь… Выходит, не такая уж я и скотина, а ты – не такая уж и жертва, да, Анжел?

Бывшая жена пристыженно опустила голову.

– Так что там с Дашиным родным папочкой? – безжалостно продолжал допрашивать Александр. – Она, вроде, собиралась разыскать его через соцсети.

– Он её послал, – буркнула Анжела. – Сказал, что кто-то ввёл её в заблуждение, и что у него нет и не было внебрачных детей. Поэтому я подумала, что всё ещё можно исправить… Я не ради себя, честно! Я только ради Даши…

– Нет, – твёрдо возразил Белецкий. – Врать я ей больше не стану. Если Дашка готова любить меня только за кровное родство, то я сам не готов быть ей отцом. Так что отныне выбор за ней.

Когда Анжела ушла, он, немного нервничая, набрал номер Вики Белкиной. Она словно ждала его звонка – во всяком случае, в голосе её не было и тени удивления, когда она откликнулась.

– Здравствуй, Саша, – сказала она спокойно.

– Ты зачем это сделала? – с ходу задал он ей самый главный вопрос. – Боялась, что я буду на тебя давить и шантажировать? Я бы не стал, глупая…

– Ты сам глупый, – вздохнула Вика. – Мне просто захотелось поддержать тебя в трудной ситуации. Я не думала, что ты так близко к сердцу воспримешь всю эту шумиху – аж до инфаркта.

– Ты считаешь, что дело только в той статейке из «Глянца»? – удивился он. – Нет, Белка, у меня было много предпосылок к тому, чтобы загреметь в больницу. Но в любом случае, я удивлён твоим поступком.

– Почему?

– Мне казалось, тебе очень дороги покой и гармония внутри твоей семьи. И тут вдруг такое признание. Как это воспринял Данила? Впрочем… ты о нём никогда особо не думала, безжалостно рубила сплеча, – ему припомнилось, как она просто бросила своего возлюбленного посреди шумной вечеринки, на которой присутствовала вся светская Москва, и уехала с ним, Белецким, к нему домой.

– Не печалься, он это переживёт, – холодно отозвалась Вика. – Это вообще не твоя забота… Поверь, мы справимся сами.

– Да я просто спросил. Извини, если задело, – покаялся Белецкий.

– Ладно. Послушай, можно, я приеду к тебе? Всё-таки неудобно обсуждать такое личные вопросы по телефону.

– Хорошо, – откликнулся он, – я сегодня же скажу, чтобы тебя внесли в список.

– Ну… Тогда до встречи.

Этот разговор разбередил его душу. Александр медленно ходил по палате туда-сюда, пытаясь успокоиться, и жалел о том, что нельзя закурить. Не так-то просто было осознать и принять в сорок лет тот факт, что у тебя есть сын. Родной, маленький человек, который похож на тебя до чёрточки… Твой. Совершенно, абсолютно твой ребёнок…

Галинка вернулась в больницу вечером. Лицо её было мрачным и напряжённым, но он не стал лезть с расспросами, понимая, что, если она захочет, то сама поделится тем, что у неё на сердце.

– Вы зачем встали? – сердито буркнула она, забирая из тумбочки пластиковые контейнеры из-под еды и перекладывая их к себе в сумку. Белецкий стоял у окна и рассеянно вглядывался в синеватые сумерки, которые опускались на больничный парк.

– Доктор разрешил походить немного. Мне уже правда лучше, – виновато улыбнулся он. Несмотря на разницу в возрасте, иногда он отчитывался перед девушкой, словно провинившийся ученик – перед директрисой, тем более что в вопросах здоровья Галинка не церемонилась и говорила всё, что думает.

– А рыбу почему не доели? – ворчливо спросила она, открыв дверцу мини-холодильника и обнаружив там остатки приготовленной ею еды.

– Да как-то… аппетита не было. Прости, Галюша. Всё очень вкусно, честное слово.

Она промолчала. Белецкий медленно, с сожалением, отошёл от окна, включил в палате свет и сел на свою кровать.

– Этот интерьер уже порядком осточертел мне, – признался он с невесёлым смешком. – Так хочется поскорее выписаться… Или чтобы мне хотя бы разрешали выходить на свежий воздух, по парку гулять. Устал я тут, в четырёх стенах…

Галинка осторожно присела рядом.

– Вы не привыкли болеть, да? – спросила она.

– Абсолютно. Со мной вообще в первый раз стряслось что-то серьёзнее насморка. Я и сам обескуражен… это новая и непривычная для меня роль, – пошутил он.

– Это не роль, а жизнь. Надо беречь себя, – заметила она, отводя глаза. – Вы, артисты, вообще все нервные. Дёрганые истерики. А сердце же не казённое – своё… Что за легкомысленное отношение к собственному здоровью?!

– Конечно же, ты права, – он улыбнулся ей, но она по-прежнему старательно избегала его взгляда.

– Впрочем, есть другой сорт людей – они постоянно говорят о своих болячках, настоящих и мнимых. Я очень рада, что вы не такой, – призналась она, помедлив. – Знаете, когда я была маленькая, то мы с мамой часто ездили к её сестре – моей тётке – в глухое село на Западной Украине. И я заметила странную особенность у тамошних жителей…